С нынешнего дня начинается святой пост, Церковию Божиею установленный за тем, чтоб приготовить нас к достойному сретению и прославлению воплощенного Бога в праздник Рождества Христова. Покоримся Церкви, и вступим в подвиг поста и всех других благочестивых упражнений, соединенных с постом. Есть у иных поверье, будто этот пост не так велик, как, например, пост Святой Четыредесятницы; потому они небрегут о нем, и проводят его кое-как. Это есть заблуждение, которого нечем оправдать. Церковь Божия предписала святить все четыре поста: Великий, Успенский, Петров и Рождественский. И долг наш святить их одинаково, хотя мера строгости пощения в них несколько различна.
Наступивший пост точно легче Великого и Успенского поста; но эта льготность так незначительна, что сама не может не показаться строгостью для нашей немощи. Пусть в этот пост разрешено вкушать рыбу, но это только по субботам, воскресеньям и в праздники; во вторник же и четверток и рыба не разрешается; а в понедельник, среду и пятницу не рыба только не разрешается, но и вино с елеем.
Итак, когда святая Церковь не мимоходом как упоминает о сем посте, а с такою определенностью установила правила для него, послушным чадам ее прилично ли провесити его небрежно, без внимания и даже памяти о нем. Освятим же его,—освятим воcстановлением в мысли высокого его значения, строгим исполнением Церковного в нем устава и еще паче очищением совести в покаянии и укреплением себя святым причастием Тела и Крови Христовых.
Смотрите, как говорят о нем святые отцы! Один говорит (Дни Богослужения, ч. 2, стр. 33, Симеон Солунский, в ответах на вопросы): "пост Рождественской четыредесятницы изображает пост Моисея, который постившись сорок дней и сорок ночей, получил на каменных скрижалях начертание словес Божиих. А мы постясь сорок дней, созерцаем и приемлем живое Слово — не на камнях начертанное, но от Девы воплотившееся и родившееся, — и приобщаемся Его Божественной плоти". Другой учит (Лев Великий, беседа ХСII): "хранение воздержания запечатлено у нас четырьмя временами, дабы в течение года мы познали, что непрестанно нуждаемся в очищении, и что при рассеянии жизни всегда должно стараться нам — постом и милостыней — истреблять грех, который бренностию плоти и нечистотою пожеланий приумножается".
Вот как рассуждают Богопросвещенные умы и куда направляют силы и труды послушного благочестия! Примем же к сердцу внушение, столько нам благопотребное и спасительное.
Ведомо, что предел жизни о Христе Иисусе есть чистота и святость. Но житейские дела, а более суета очерняют и пятнают путников, идущих в сию область чистоты, нередко и против воли их. И вот, как для странника попечительные странноприимцы устрояют покоища, дающие отдых, трапезы подкрепляющие и бани омывающие: так и многопопечительная благость Божия в материнских недрах Церкви уставила посты —все четыре — с приглашением говеть в них, исповедаться и причаститься, в отдых тем, кои утомлены многозаботливостию житейской, в омытие тем, кои загрязнены и запылены грехами и нечистыми помышлениями, в укрепление тех, кои ослабели и истощили силы духа борьбою или падением. Ревностный труженик, зайди под эту сень покоя, омойся в самоизготовляемой бане слез, укрепись предлагаемою небесною пищей. И потом опять, подобно Илии, обновившемуся от пищи, Ангелом принесенной, бодренно емлись (отправляйся в путь) пути пустынного, пока достигнешь высокого Синая — праздника Рождества — для восприятий ощущений Бога, к нам приближающегося, по мере труда твоего и степени приготовления.
Или, что я обращаюсь к ревностному и бодренному? Горящие духом ревнители Христианского жития сами, без напоминания, и попостятся, и долг Христианский в пост исполнят, как должно.
Но что сказать вам, больные изнеженностью, страшащиеся за здоровье от перемены блюда, модничающие независимостью и разорванием всех уз, налагаемых отеческими обычаями, возносящиеся выше облак и охочие — недальнозорко — указывать Вышнему в Его исправительных законоположениях и уставах несообразности с природою, вами же испорченною? Сказал бы вам одно: «писахом вам, и не плясасте: плакахом вам, и не рыдасте» (Матф. 11, 17). Но в чаянии и еще остепенить борзость неудержимой мысли вашей и вашего своенравия, приведу вам на память яблоко райское, красное на вид и приятное на вкус, сгубившее и губящее род наш, чечевицу, лишившую чревоугодливого первородства, мяса, пустыню наполненную гробами похотений, небольшую часть меда, отнявшую победу и готовившую смерть сыну царя, тот пир, в котором свыше дана надпись: «мани, текел, фарес» (Дан.5,25), тогда же исполнившаяся,—и этого юношу, «изъядшего вся», и желавшего потом «насытиться от рожец, яже ядяху свиния» (Лк. 15, 16) и богача, «на вся дни светло» веселившегося, а там искавшего капли воды, чтоб «устудить язык» и не получившего (Лк. 16, 19, 22-25). Напомню все сии пагубные следствия непощения и невоздержания, чтоб приложить к сему: имеете разум, учитесь же. И «не будете яко конь и меск, имже несть разума» (Пс. 31, 9), кои браздой и уздами челюсти востягивают, когда они упорствуют и не покоряются. У этих кормило — узда; а у разумных — разум.
Но есть разум кривотолкливый: не его я разумею; а разум здравый, меру свою знающий, не взимающийся на разум Божий, а ему покорствующий и волю свою смиренно под его иго подклоняющий. Его восставьте в себе и силу ему дайте. И он научит вас не отказываться от того, что Бог законоположил устами Церкви; а, напротив, сил не щадить в засвидетельствование своего послушного ей сыновства. Научит не слушать опасливых за здоровье внушений, указывая не в посте, а в непощении источник нездоровья тела и расслабления души. Презирать неодобрительные возгласы сторонних, уверяя, что кто худо скажет о посте и постящемся, тот этим самым хуже скажет о себе, нежели о них. Не видеть и ныне безвременности в строгом исполнении уставов святой Церкви, уясняя, что скорее они безвременны были тогда, как в первый раз вводимы были и еще не видели исполнителей, нежели ныне среди такого их множества. Прогонять робкие помышления о недостижении той меры поста, на коей он бывает спасителен, представляя, что, когда подобострастные нам постники — Моисей, Илия, Иоанн Предтеча — в славе ныне почивающие, только еще полагали путь пощению. Достижение высших его степеней было затруднительнее, нежели ныне, после стольких светлых примеров и опытов благоуспешных. Отстранять льстивую мысль о возможности заменить телесный пост духовным пощением, внушая, что скорее телесный пост состоится без духовного, нежели духовный без телесного. Видеть в истощении плоти меру обновления духа и в степенях постничества — лествицу духовного восхождения, которой верхний конец утверждается на небе.
Такими и подобными помышлениями ограждаясь, мы дадим благому намерению послушания Церкви силу прорасти, окрепнуть и принести плод — дела покаяния и достойного прохождения предлежащего поста — в славу Господа, воплощением нашего ради спасения Себя истощившего, Которому и помолимся: луч света от Рождества Своего, как звезду, на нас испустить, и тем, осветив примрачность поста, веселым и обрадованным шествием привести к Вифлеемским яслям. И тогда сподобит нас со Ангелами радостно воспеть: «Слава в вышних Богу, и на земли мир: в человецех благоволение» (Лк.2,14). Аминь.
Святитель Феофан Затворник
www.hram-ks.ru/
