Беседа с митрополитом Месогейским и Лавреотикийским Николаем, в прошлом ученым-астрофизиком, сотрудником Национального аэрокосмического агентства США (NASA).
– Владыко Николай, как вы из ученого-астрофизика стали монахом?
– Моя жизнь действительно была полна научного поиска. Я занимался исследованиями в области физики, астрофизики, инженерии и, наконец, медицины. Пытался синтезировать все эти науки и с помощью высшей математики постичь особенности функционирования человеческого сердца… Но потом со мной случилось нечто удивительное.
Я поставил перед собой конкретную научную цель и все силы прикладывал для ее достижения. Очень хорошо помню, что 1 февраля 1984 г. я достиг своей цели, исследование в области определенных действий сердца было завершено. Научный успех, открытия имеют свойство опьянять. И я был уверен, что буду полностью удовлетворен. Однако даже притом, что в итоге я получил нечто гораздо большее, чем то, что прогнозировал в гипотезе, чувство у меня было такое, будто я пытался выпить стакан воды, но на дне постоянно что-то оставалось! И тогда я сказал сам себе: «Либо Бог есть, и все ради Него. Либо Его нет, и тогда наша сказка закончилась: ничего не имеет смысла».
Когда я был ученым, для меня не существовало неразрешимых задач. Пока в жаркий полдень я совершенно случайно не оказался перед Распятием: как мертвое Тело, висящее на Кресте, может быть Царем славы?
Это логика Евангелия, она – иная.
Когда происходит нечто несправедливое, человек в соответствии с духом мира сего ропщет и противится. «Этого не должно было со мной произойти!» – говорит он. Совершенно при этом забывая: главное, что должно с нами произойти, – спасение, – основано на величайшей несправедливости – Крестной смерти Христа.
Из ученого-монаха я попробовал стать монахом Божиим. На исходе зимы 1984 г. 24 февраля я был уже полностью уверен в своем решении.
– Как вы впервые встретились со старцем Паисием?
– Моя первая встреча со старцем Паисием произошла так: когда мы с моими друзьями-сокурсниками подошли к нему, он спросил: «Ребята, чем вы интересуетесь?» – «Мы – физики», – ответили мы. «Послушайте, раз уж вы физики, вы должны достичь главного – распада атома собственной самости, чтобы высвободилась очень тонкая энергия, при помощи которой вы сможете избежать земного притяжения и объять умозрительное Солнце, которое есть Христос».
Афон – исключительное место на Земле. Там можно быть самым бедным и знать, что ты этим богат. Не снимать с себя драных обносков и одеваться Духом Святым. Поститься и быть сытым Благодатью Христа. Чувствовать себя последним из людей и в этом находить полноту удовлетворения. Уголок в самой маленькой пещерке Афона стоит гораздо больше, чем самый богатый дворец. Если бы меня сейчас спросили: «Кем ты хочешь стать? Президентом России? Может быть, ректором? Наверное, Патриархом? А может, священником на сельском кладбище?» Я бы выбрал последнее.
Все науки мира – радость изысканий и совокупность достижений – просто мельчайший атом по сравнению с безмерным океаном знания Троицы Единосущной и Нераздельной, Ее бытия. И я славлю Создателя за то, что Он дал мне эту возможность обращения от университетов мирских к университету Господа Бога.
– Владыко Николай, как вы из ученого-астрофизика стали монахом?
– Моя жизнь действительно была полна научного поиска. Я занимался исследованиями в области физики, астрофизики, инженерии и, наконец, медицины. Пытался синтезировать все эти науки и с помощью высшей математики постичь особенности функционирования человеческого сердца… Но потом со мной случилось нечто удивительное.
Я поставил перед собой конкретную научную цель и все силы прикладывал для ее достижения. Очень хорошо помню, что 1 февраля 1984 г. я достиг своей цели, исследование в области определенных действий сердца было завершено. Научный успех, открытия имеют свойство опьянять. И я был уверен, что буду полностью удовлетворен. Однако даже притом, что в итоге я получил нечто гораздо большее, чем то, что прогнозировал в гипотезе, чувство у меня было такое, будто я пытался выпить стакан воды, но на дне постоянно что-то оставалось! И тогда я сказал сам себе: «Либо Бог есть, и все ради Него. Либо Его нет, и тогда наша сказка закончилась: ничего не имеет смысла».
Когда я был ученым, для меня не существовало неразрешимых задач. Пока в жаркий полдень я совершенно случайно не оказался перед Распятием: как мертвое Тело, висящее на Кресте, может быть Царем славы?
Это логика Евангелия, она – иная.
Когда происходит нечто несправедливое, человек в соответствии с духом мира сего ропщет и противится. «Этого не должно было со мной произойти!» – говорит он. Совершенно при этом забывая: главное, что должно с нами произойти, – спасение, – основано на величайшей несправедливости – Крестной смерти Христа.
Из ученого-монаха я попробовал стать монахом Божиим. На исходе зимы 1984 г. 24 февраля я был уже полностью уверен в своем решении.
– Как вы впервые встретились со старцем Паисием?
– Моя первая встреча со старцем Паисием произошла так: когда мы с моими друзьями-сокурсниками подошли к нему, он спросил: «Ребята, чем вы интересуетесь?» – «Мы – физики», – ответили мы. «Послушайте, раз уж вы физики, вы должны достичь главного – распада атома собственной самости, чтобы высвободилась очень тонкая энергия, при помощи которой вы сможете избежать земного притяжения и объять умозрительное Солнце, которое есть Христос».
Афон – исключительное место на Земле. Там можно быть самым бедным и знать, что ты этим богат. Не снимать с себя драных обносков и одеваться Духом Святым. Поститься и быть сытым Благодатью Христа. Чувствовать себя последним из людей и в этом находить полноту удовлетворения. Уголок в самой маленькой пещерке Афона стоит гораздо больше, чем самый богатый дворец. Если бы меня сейчас спросили: «Кем ты хочешь стать? Президентом России? Может быть, ректором? Наверное, Патриархом? А может, священником на сельском кладбище?» Я бы выбрал последнее.
Все науки мира – радость изысканий и совокупность достижений – просто мельчайший атом по сравнению с безмерным океаном знания Троицы Единосущной и Нераздельной, Ее бытия. И я славлю Создателя за то, что Он дал мне эту возможность обращения от университетов мирских к университету Господа Бога.